А ведь казалось, что вот были противоречия двух систем – идеологические, экономические. И если их полностью снять, то какие могут быть сложности? Спускаем красный флаг и строим капитализм, и западные братья принимают нас в свои объятия. Мы же станем такие же. Но оказалось, что даже с ликвидацией советской системы и идеологии, мы для Запада – фундаментально иное, чужаки. Есть в России нечто, что даже в таком виде неприемлемо.
Конечно, внутри самого Запада много противоречий, и можно долго перебирать все прелести взаимоотношений британцев, французов и немцев, которые, как мы знаем, вовсе не были идиллическими. Но помимо этих противоречий и есть некое общее отторжение иного, каким примером было в свое время отношение к Византии. Византийцы называли себя ромеямия, т.е. римлянами, они были христианами, но при всем при этом для Запада это был чуждый, отторгаемый мир, который вызывал одновременно зависть и ненависть, утоленные только разграбление Константинополя. Для современного Запада – мы такая же Византия, даже если мы упакованы не в советскую идеологию, а в рыночные формы. В общезападном сознании уходят на задний план все внутренние противоречия перед ощущением нашей чуждости. Мы иные, другие. И внешнее сходство (которого нет в случае индийцев или китайцев) только усугубляет это противоречие. Ворона не пугает, т.к. она другая, но некое существо, похожее на человека будет пугать сильно, до дрожи в коленках, и чем больше оно на него похоже – тем страшнее. Почти как человек, но не человек. Эта грань оказалась непреодолимой и мы в нее уткнулись.
[Spoiler (click to open)]А для вхождения в Запад, для обретения полного сходства с ним в печь было брошено очень многое. И все ради ради того, чтобы интегрироваться… Весь вопрос – куда именно интегрироваться? Одна из любимых фраз либерастов в различных спорах звучит примерно так: «Весь мир живет по законам рыночной экономики, а вы тут пытаетесь придумать что-то свое, особое!» Но если поглядеть на то, как живут различные страны, то заметно, что они очень сильно различаются – по уровню жизни, по структуре экономике и характеру власти. В Зимбабве живут не так, как в Британии, хотя в Зимбабве тоже рыночная экономика. А почему так происходит? Почему волшебство рыночных механизмов, которое все расставляет по своим местам, не действуют в Нигере, Зимбабве или Бурунди? Потому, что там живут недочеловеки? А ведь причины этого совершенно понятны и уже описаны…
Фернан Бродель пишет в «Динамике капитализма»: «Наша задача состоит в том, чтобы показать, каким образом последовательный ряд миров-экономик, создававшихся на основе Европы и европейской экспансии, объясняют — или не объясняют — игры капитализма и его собственную экспансию. Эти типичные миры-экономики явились матрицами европейского, а затем и мирового капитализма».
И он описывает структуру этих миров-экономики: «Мир-экономика всегда имеет полюс, центр, представленный господствующим городом, в прошлом городом-государством, ныне — столицей, я хочу сказать — экономической столицей (в США — это будет Нью-Йорк, а не Вашингтон).
Далее, вокруг срединной зоны располагаются промежуточные зоны. И, наконец, следует весьма обширная периферия, которая в разделении труда, характеризующем мир-экономику, оказывается не участницей, а подчиненной и зависимой территорией. В таких периферийных зонах жизнь людей напоминает Чистилище или даже Ад.
Те, кто живет в центре или вокруг центра мира-экономики, по-прежнему обладают всеми правами над другими. И здесь возникает второй из поставленных выше вопросов: вопрос членения любого мира-экономики на концентрические зоны, все менее благополучные по мере удаления от процветающего центра. Блеск, богатство, радость жизни соединяются в центре мира-экономики, в его сердце. Именно здесь, под солнцем истории, жизнь обретает свои самые яркие цвета; цены здесь высоки, но высоки и доходы, здесь вы найдете банки и лучшие товары, самые выгодные ремесленные или промышленные производства и организованное на капиталистический лад сельское хозяйство: отсюда расходятся и здесь сходятся дальние торговые пути, сюда стекаются и драгоценные металлы, сильная валюта, ценные бумаги. Здесь образуется оазис передовой экономики, опережающий другие регионы. Это высокое качество жизни заметно снижается, когда попадаешь в соседние страны промежуточной зоны, постоянно соперничающие, конкурирующие с центром. Там большинство крестьян лишены свободы, там вообще мало свободных людей; обмены несовершенны, организация банковской и финансовой системы страдает неполнотой и нередко управляется извне».
Так куда реформаторы интегрировали Россию? Ведь понятно, что речь не шла о том, что нас пустят в Центр, но наши господа были согласны и на периферию. Именно этим и только этим объясняется яростная, не имеющая аналогов деиндустрализация начавшаяся в стране. Все, доставшиеся от СССР структуры независимого мира – сносились в духе религиозной войны. С такой же яростью церковь когда-то уничтожала языческие храмы. Именно поэтому надо было сносить свой авиапром и закупать Боинги. Именно поэтому разлагали армию и демонтировали науку, образование. Потому что ничего больше не надо было.
Этот дух «либеральных» реформ особенно ярко вырисовывается, если сравнивать их с реформами Петра Первого. Император тогда тоже казалось бы проводил прозападные реформы, но при этом он ведь делал нечто прямо противоположное. Он строил заводы, создавал флот, новую армию, он совершенствовал образование. А потому что цель у Петра была другая! До нас дошла фраза когда-то будто бы сказанная Петром и записанная Остерманом: "Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом". Но лучше всяких фраз говорят дела: Петр понял, что перед лицом Запада, этого энергичного мирового феномена, нет иного способа сохраниться, как вобрать в себя саму эту западную энергию. И тут конечно надо было не просто новые пушки отливать или корабли строить, надо было изменить сам дух, поднять Россию на дыбы, иначе и пушки не помогли бы. А как только Россия набралась сил, Петр дал в зубы Западу, да так, что желание сюда соваться пропало очень надолго. Вот именно поэтому при всех западных реформах Петр Первый остается одним из гениальнейших патриотов в нашей истории.
А в 90-е цель была иная: сдавалось все, чтобы пролезть в Запад пусть даже через задницу, через задний проход. Относительно цены ясность была еще до начала реформ. Спорят, говорила или нет Маргарет Тэтчер о том, что в России должно остаться 15 миллионов человек. Но потом в ходе реформ заговорили уже сами реформаторы. В.Полеванов рассказывает: "Когда я пришел в Госкомимущество и попытался изменить стратегию приватизации, Чубайс заявил мне открытым текстом: "Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок». И сколько в ходе реформ должно было не вписаться в рынок? Для начала 30 миллионов. А потом? Но они согласились платить эту цену интеграции в Запад, и в первую очередь речь конечно же шла об интеграции российской элиты, она должна была стать частью «мирового сообщества». Как говорит таксист в «Брате-2»: «А где твоя Родина, сынок? Сдал Горбачев твою родину американцам, чтобы тусоваться красиво». Акционеры ОАО Газпром (и других ОАО) хотели тусоваться на Западе красиво, как свои…
А что пошло не так в этом сценарии? То, что Запад потребовал в итоге не просто интеграции, но и закрытия конторы по имени Россия. Но если контора закрывается то что же будет с конторщиками? «Цирк сгорел и клоуны разбежались». И конторщики поняли, что они окажутся в положении Оси Бендера переходящего советско-румынскую границу. И дернулись. И в припадке испуга стали бросать в «дорогих партнеров» бутылками… От чего «партнеры» пришли только в большую ярость: «А че ты дергаешься? Че ты целку то из себя строишь?» Дескать, вы, господа, значит капитулировали, изъявили всяческую готовность содействовать процессу, а теперь устраиваете тут сомнительное «вставание с колен», что за гнилой базар такой пошел?
И ситуация стала резко обостряться, и вот мы балансируем почти на грани прямого столкновения. Как в Карибском кризисе. Ничего себе – итог интеграции! Мы оказались в остром конфликте с Западом, но вся российская система выстроена не для конфликта, а для интеграции в Запад! Вырастили целые поколения «чикагских мальчиков» для России, которые воспитывались как американские морпехи для одной-единственной цели. Они не могут мыслить понятиями патриотизма, в их мозгу нет такого чипа, чтобы осуществлять подобные задачи. Это солдаты, натасканные для того, чтобы окончательно упаковать Россию в мировую периферию. Как они могу решать проблему противостояния с Западом? Подобная система в таких условиях сходит с ума или начинает бунтовать.
И в этой ситуации уже невозможно длить путинское загадочное молчание, время чтобы хоть что то сделать для спасения – совсем немного… Еще немного такого молчания – и партия сыграна.
