Русская бесформенность
Мы не оформленные. Например, понятно – что такое быть англичанином или французом. Американцем или немцем. Там присутствует национальная, культурная оформленность. Понятно, что такое китаец и японец. Что такое русский – совершенно непонятно. Что такое быть русским – совершенно не ясно. Причем, это вовсе не означает, что самого явления, самой русской природы вовсе нет, а есть лишь одна выдумка. Нет – она есть, и мы это прекрасно чувствуем. Можно сказать о совсем уж простых вещах. Я совсем городской человек, но услышу
Ой, то не вечер, то не вечер...
Мне малым-мало спалось,
и меня это не просто затрагивает, меня это пронзает насквозь, пробуждает такие глубины, о которых, быть может, я и не знал никогда… Есть что-то удивительно живое, но и тайное. Но попробуешь это описать и выходить чепуха. Хорошие, умные люди пытались описать – и все равно выходила чепуха. Читаешь очередное изложение «Русской идеи» и думаешь: «Боже мой, какая чушь!»
Но у нас же есть великая русская культура, Достоевский, Толстой – возразят мне. Но дело в том, что тот же Достоевский и Толстой – люди очень не простые, бунтующие, враждующие с окружением, с собой. Произведения Достоевского подчас кажутся очень двусмысленными, а Толстой до самой смерти не мог успокоиться…
Мы и примириться сами с собой не можем, со своей историей т.е. с проявленной формой, мы очень часто себя в ней не угадываем. И очень любим ругать все – и старые власти, и нынешние. И самих русских: «Ой, да у нас да у русских все через задницу. Вот в Германии, вот в Китае и т.д. и т.п.» И когда ругаем, то говорим еще большую чушь, чем когда излагаем «Русскую идею»…
Даже не знаю – хорошо это или плохо. С одной стороны культурная оформленность сильно облегчает жизнь, отношения. С другой стороны – всякая законченная форма – мертва.
Вспоминаю Лао Цзы: «Мягкое и слабое — спутники жизни. Твердое и сильное — спутники смерти».
Дао Дэ Цзин:
При рождении человек податлив и слаб. Умирая — твёрд и крепок.
Трава и деревья гибки и податливы при жизни,
а умирая, становятся сухи и ломки.
Поэтому твёрдое и сильное идут стезёй смерти,
а податливое и слабое идут стезёй жизни.
Оттого сильное войско обречено на погибель,
а крепкое дерево будет срублено.
Потому крепкое и сильное стоят ниже,
а податливое и слабое — выше.
* * *
В Поднебесной нет ничего податливее и слабее воды.
Но в противостоянии твёрдому и сильному ничто не сравнится с ней.
И в использовании ничто не может заменить её.
Слабое одолеет сильное, податливое одолеет твёрдое.
Ой, то не вечер, то не вечер...
Мне малым-мало спалось,
и меня это не просто затрагивает, меня это пронзает насквозь, пробуждает такие глубины, о которых, быть может, я и не знал никогда… Есть что-то удивительно живое, но и тайное. Но попробуешь это описать и выходить чепуха. Хорошие, умные люди пытались описать – и все равно выходила чепуха. Читаешь очередное изложение «Русской идеи» и думаешь: «Боже мой, какая чушь!»
Но у нас же есть великая русская культура, Достоевский, Толстой – возразят мне. Но дело в том, что тот же Достоевский и Толстой – люди очень не простые, бунтующие, враждующие с окружением, с собой. Произведения Достоевского подчас кажутся очень двусмысленными, а Толстой до самой смерти не мог успокоиться…
Мы и примириться сами с собой не можем, со своей историей т.е. с проявленной формой, мы очень часто себя в ней не угадываем. И очень любим ругать все – и старые власти, и нынешние. И самих русских: «Ой, да у нас да у русских все через задницу. Вот в Германии, вот в Китае и т.д. и т.п.» И когда ругаем, то говорим еще большую чушь, чем когда излагаем «Русскую идею»…
Даже не знаю – хорошо это или плохо. С одной стороны культурная оформленность сильно облегчает жизнь, отношения. С другой стороны – всякая законченная форма – мертва.
Вспоминаю Лао Цзы: «Мягкое и слабое — спутники жизни. Твердое и сильное — спутники смерти».
Дао Дэ Цзин:
При рождении человек податлив и слаб. Умирая — твёрд и крепок.
Трава и деревья гибки и податливы при жизни,
а умирая, становятся сухи и ломки.
Поэтому твёрдое и сильное идут стезёй смерти,
а податливое и слабое идут стезёй жизни.
Оттого сильное войско обречено на погибель,
а крепкое дерево будет срублено.
Потому крепкое и сильное стоят ниже,
а податливое и слабое — выше.
* * *
В Поднебесной нет ничего податливее и слабее воды.
Но в противостоянии твёрдому и сильному ничто не сравнится с ней.
И в использовании ничто не может заменить её.
Слабое одолеет сильное, податливое одолеет твёрдое.