Итак, существует три парадигмы исторического подхода: регресс - прогресс - перманентизм (или циклизм).
Консерватизм вырастает из идеи исторического регресса. Вот что пишет Дугин: "Этот взгляд на историю основывается на следующем принципе: история человечества представляет собой регресс, нисхождение, умаление бытия, его выветривание, что влечет ухудшение духовного качества жизни, нарастание катаклизмов, отступление от священных норм, впадение в беспорядок и хаос. Сторонники теории регресса (традиционалисты), исходя из своего взгляда на сущность исторического процесса, выбирают в качестве позитивного критерия оценки именно прошлое, взятое за эталон, с которым сопоставляется все последующее. Через прошлое они понимают настоящее и предсказывают будущее. Прошлое здесь наделено высшим авторитетом, и отсылка к нему несет позитивный содержательный смысл. Прошлое выступает критерием для оценки настоящего, особой ценностной шкалой".
Парадигма пермантизма подразумевает, что в мире в принципе ничего не происходит, а улучшения и ухудшения носят локальный и цикличный характер: "Все возвращается на круги своя". Отдельные народы и цивилизации живут своими циклами: рождаются, взрослеют, затем стареют и умирают. На смену им приходят новые и все повторяет. Но принципиально в мире ничего не меняется, ничего не происходит.
Идея прогресса подразумевает, что мир находится в состоянии развития. Тюрго в 1750 г., а затем Кондорсе выразили ее в следующей формуле: «Вся совокупность рода человеческого постоянно идет к все большему совершенству».
Есть самые различные формы этой идеи - материалистические и духовные, механистические и органические, эволюционные и революционные, нельзя утверждать, что все ее сторонники исповедуют нечто совершенно одинаковое. Ален де Бенуа в "Краткой история идеи прогресса" все же попытался найти общее для всех представителей этой идеи: "Теоретики прогресса делятся, исходя из отношения к его направлению, ритму и природе сопровождающих его изменений, а также к его главным действующим лицам. Тем не менее все они согласны с тремя ключевыми идеями: 1) линейная концепция времени и идея о том, что история имеет смысл, устремленный в будущее; 2) идея фундаментального единства человечества, эволюционирующего в одном и том же направлении; 3) идея о том, что мир может и должен быть трансформирован".
Я однажды попытался понять: почему принимаю одни идеи и отвергаю другие, и обнаружил, что оцениваю их не только умом, но и сердцем. От одних идей у меня сердце оживает, радуется, от других сжимается, холодеет. И консервативная идея исторического регресса произвела на меня совершенно обескураживающее впечатление. Это картина вселенской агонии: некий Абсолют рождает или создает мир, которые начинает после этого умирать, разлагаться, оплывать как подтаявшее мороженное. Веками длится эта агония, пока, наконец, она не достигает логического финала, и тогда на сцену вновь является Асолют, чтобы повторить эту ужасную пьесу.Подобная консервативно-регрессивная идея в принципе исключает какое-либо творчество. Творчество - есть акт сотворения нового, а все новое в таком мире представляется порчей изначального идеального образца. Надо не творить, а следовать этому образцу, поэтому нужны жесткие правила, догмы, уставы, кальки, лекала, чтобы ни на малейшую долю не удалиться от идеала, который находится в прошлом. Консерваторы - это буквально люди, у которых "все в прошлом". Консерватор - это человек, который движется в истории задом наперед. Он пытается удержаться на скользком склоне истории, дотянуться до былого, но все равно обречен скользить вниз. А внизу - бездна. И консерватор знает, что его борьба тщетна, что в эту бездну он все равно соскользнет потому, что в соответствии с его учением - это неизбежно...
Дугин задается вопросом: а какое проектирование возможно в рамках столь пессимистической парадигмы? И говорит: оно возможно, как восстановление идеального прошлого, как возврат к истоку. Но ранее он указал, что для консерватора исторический процесс сопровождает не накоплением знания, а его забвением. Это означает, что консервативный деятель времен упадка сам подвержен этому забвению, поражен всеобщей деградацией и его картина прошлого, к которому он стремится - ложная, фальшивая, ибо он уже не может видеть подлинный образец. Он создает некую реконструкцию прошлого, которая тоже поражена декадансом… Более того, в рамках этой доктрины вовсе непонятно - зачем оттягивать окончательную гибель? Чтобы немного продлить мучительную агонию, которая неизбежно закончится погибелью? Может быть, надо не тормозить, а ускорять процессы, чтобы этот ужас как можно скорее закончился, все провалилось в тартарары, и Бог заново все восстановил? Я просто не понимаю логику - как можно противиться деградации, если сам Бог устроил так, чтобы эта деградация была?
Парадигма пермантизма мне кажется историей без начала и конца, вообще - без сюжета: "На колу висит мочало - начинай сказку сначала!" И так до бесконечности. Это похоже на заезженную пластинку, на которой спотыкается граммофонная игла, из-за чего звучит один и тот же надоевший фрагмент. Екклесиаст говорит: "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое "; но это было уже в веках, бывших прежде нас". И главный вывод из всего этого: "Суета сует, - все суета!"
Теперь, что касается идеи прогресса; существует мнение о том, что она представляет собой некий полный разрыв с традицией, ее переворачивание. Однако это не так. Профессор Ягеллонского университета в Кракове Петр Штомпка пишет в книге "Социология социальных изменений": "Первые «ростки» идеи прогресса можно обнаружить в греческой античности. Греки полагали, что мир находится в процессе роста, постоянно раскрывая заложенные в нем потенции, что в своем движении он проходит через фиксированные стадии (эпохи) вперед, улучшая действительность. Платон (427—347 до н.э.) в «Законах» рассуждал о совершенствовании социальной организации, которая продвигается от зародыша к более развитым формам. Аристотель (384—322 до н.э.) в своей «Политике» прослеживал эволюцию политического государства от семьи и первобытной общины до греческого города-государства (полиса), которое рассматривал как идеальное политическое устройство. Протагор (481—411 до н.э.) дал детальную реконструкцию прогресса в культуре, начиная от варварских племен и кончая развитой цивилизацией".Ален де Бенуа находит истоки идеи прогресса в христианстве: "В Библии история становится объективным феноменом, динамикой прогресса, который ведет в мессианской перспективе к наступлению нового мира. Блаженный Августин был первым, кто применил библейскую концепцию к всемирной истории человечества, заявив, что она развивается к лучшему от века к веку". Петр Штомпка пишет: "Идея прогресса является секуляризованной версией христианской веры в провидение".
В этой связи интересно вспомнить концепцию итальянского цистерцианского монаха, мистика-прорицателя Иоахима Флорского, чьи
1) Эпоха Отца.
2) Эпоха Сына.
3) Эпоха Святого Духа.
Учение Иоахима Флорского подразумевало, что с переходом в каждую новую эпоху происходит постепенное одухотворение отношений человека и всего человечества в целом - новое отношение человека к Богу и людям в целом. С третьим периодом Иоахим Флорский связывал и установление тысячелетнего царства Божьего на земле.
Можно и дальше говорить о разных формах идеи прогресса, но хочу в заключение сказать главное - она создает пространство для человеческого творчества. Идея развития если не гарантирует, то, как минимум, обещает, что лучшее будущее возможно, что творческие усилия могут привести к изменению в лучшую сторону и человека, и мира.
Известно, что пессимизм - убийственен, разрушителен по своей сути. Если больному сказать о страшном диагнозе, то подобная весть сама по себе убьет его. И, наоборот, если ему сказать, что все улучшается, что он идет на поправку, то это придаст человеку силы, поднимет его на ноги. Точно так же идея исторического регресса может убить в людях всякую надежду, всякое желание что-либо изменять к лучшему, а идея прогресса способна их вдохновить на борьбу за будущее, пробудить в них творческие силы. Именно поэтому я - не консерватор, а прогрессист.
